Космический марафон [сборник] - Эрик Френк Рассел

Синглтон всхлипнул, затем неистово завопил:

— Да, жив! Он в Кифере, клянусь! Живой! — Где это?

Холодным саркастическим тоном в разговор вмешался Линдл:

— Место, которое назвал этот хлюпик, — в получасе езды. Там есть телефон. Вы избавите себя от хлопот, не говоря уж о мелодраматических эффектах, если Синглтон позвонит туда и прикажет своим людям доставить Куина прямо сюда.

По какой-то необъяснимой причине это предложение взбесило Дрейка. Он перевел дикий взгляд на Линдла и наставил на него пистолет.

— Кто тебе разрешил открывать пасть? Я разговариваю с этим трусливым ублюдком, а ты…

— Полегче, Эд! — Армстронг быстрым движением завладел пистолетом Дрейка. — Остынь, ладно? Остынь!

— Но!.. — крикнул Дрейк.

— Спокойнее! — Армстронг крепко сжал его руку и посмотрел в глаза. — Прежде всего Куин. Нам нужен Куин, разве не так? Сначала дело, потом удовольствия.

Медленно-медленно Дрейк сбавил обороты. Наконец он произнес:

— Конечно! Пусть эта гнида звонит в Кифер. Для тамошних горилл это будет сигналом сбросить Куина в реку, прежде чем отправиться сюда, за нами.

— Мы рискнем. — Армстронг внимательно рассматривал стонущего Синглтона. — И мне кажется, что рисковать мы будем немногим — этот тип не станет сам подписывать свой смертный приговор. — Обратившись к Синглтону, он сказал: — Вот телефон. Скажите им, что Куин нужен вам немедленно.

— Моя нога… — хныкал Синглтон. Он снял ботинок, открыв пропитанный кровью носок. — Сначала перевяжите меня. Я умру от потери крови…

— От потери крови! — Заметив испуганное выражение на лице Синглтона, Армстронг мрачно усмехнулся. — Миллионы людей умрут от потери крови, если дать волю вам и вашей банде. Вас это, конечно, меньше всего заботит, но уж не обессудьте, мы заплатим той же монетой! — Он сунул телефон Синглтону в руки: — Вперед. Говорите все, что хотите. Если вам не терпится на тот свет, можете даже позвать на помощь.

— Джон? — Клэр Мэндл сделала шаг вперед. Казалось, она вот-вот разрыдается.

Армстронг не обратил на нее внимания.

— Ну! — подстегнул он Синглтона. Клэр отступила и села в кресло. Нижняя губа ее подрагивала.

Синглтон, взяв трубку, сумел унять дрожь в голосе и произнес с вполне приемлемой властностью:

— Доставьте сюда Куина. Да, немедленно! — Положив трубку, он начал снимать носок.

Армстронг отправил за бинтами горничную в сопровождении одного из людей Хансена. Когда они вернулись, он присел на подлокотник кресла и стал смотреть, как девушка перевязывает Синглтона.

— Вы неизлечимо сентиментальны. — Линдл посмотрел на Армстронга. — Насколько мне известно, вы первый аттестованный норман, который, как оказалось, слишком ленив духовно, чтобы совладать со своими эмоциями. И посмотрите, к чему это привело. — Он язвительно усмехнулся. — Две сотни тысяч за живого или мертвого — награда хоть куда! — Линдл с притворной скорбью покачал головой. — Помните, что я вам сказал однажды? Если хотите, можете ответить мне сейчас. Как вам нравится этот сумасшедший дом?

Армстронг глядел на него как сфинкс. Линдл продолжал:

— Очень скоро мир этот станет еще хуже, вот увидите… Между прочим, весьма странно, что вы, совершенно нормальный индивид, встали на сторону психопатов. Никак я не могу найти этому объяснение. Мне кажется, что либо психотрон поставил вам неверный диагноз — хотя наш друг Горовиц, эксперт по психотрону, самым решительным образом это отвергает, — либо нам так и не удалось убедить вас, несмотря на очевиднейшие факты. Лично я склоняюсь ко второму. Вы — норман, но неисправимый скептик. К несчастью, с тех пор как мы с вами расстались, вы так и не сумели правильно оценить, против какой силы выступаете. Вы не верите даже своим собственным глазам! — Линдл выпрямился в кресле. — Поверьте же им хоть один раз! И позвольте напомнить вам, что раскаяться никогда не поздно.

Лицо Армстронга оставалось непроницаемым. — Сила наша такова, — похвалялся Линдл, решив, видимо, с пользой провести время ожидания, — что стоит нам захотеть, и все обвинения против вас и ваших друзей будут сняты сегодня же. Завтра мы сделали бы вас национальными героями, а послезавтра — богатыми людьми.

— Что вы называете богатством? — неожиданно поинтересовался Хансен.

Саркастический взгляд Линдла переместился на него.

— Мы не из жадных. Миллион каждому.

— Мало. — Хансен махнул в сторону бесстрастного Армстронга. — Этот тип обещал мне полтора. И врать он горазд куда больше вас!

Мириам хихикнула. Линдл принял сердитый вид. Армстронг промолчал.

Угрюмый и молчаливый Вомерсли неожиданно очнулся и прорычал Линдлу:

— Напрасно стараетесь! Они все совершенно ненормальные, что бы там ни утверждал ваш психотрон. — Он пыхтел, как большая рассерженная лягушка. — Отстаньте от них. Пусть будет что будет.

Клэр Мэндл снова встала и нерешительно заговорила:

— Джон, я пыталась помочь. Поверьте, я…

— Молчите, Клэр! — властно и сурово оборвал ее Горовиц. — Я уже говорил вам, что помощь и вмешательство в чужие дела — абсолютно разные вещи. Первое разрешено, второе — нет. Категорически нет! — Он подождал ответной реакции, но Клэр молчала. Армстронг сидел, как огромный неуклюжий медведь, и твердым холодным взглядом смотрел на Линдла. Горовиц, в свою очередь, наблюдал за Армстронгом, словно тот был редкой бабочкой, пришпиленной к доске.

— Этот человек, — сказал Горовиц, тщательно выговаривая слова, — хорошо знает, что он хочет сделать, и он намерен посмотреть, можно ли это сделать вообще. Если он потерпит неудачу, это — судьба. Если ему повезет — это тоже судьба. — Горовиц пожал покатыми плечами. — И добавить тут нечего!

— Вы что, тоже спятили? — осведомился Линдл, в его глазах загорелись красные огоньки.

— Как вы смеете говорить такое мне? — Горовиц задал вопрос холодно и равнодушно, но эффект получился потрясающий.

Огоньки в глазах Линдла потухли, и он заметно съежился в кресле. Облизав губы, он произнес:

— Прошу прощения. Не нам ставить под сомнение ваши идеи.

В холле громко зазвонил колокольчик. Горничная бросила испуганный взгляд на Синглтона, который моментально переадресовал его Армстронгу. Последний кивнул Хансену:

— Прихватите своих парней.

Хансен в сопровождении двух человек направился к выходу. Линдл, напустив на себя смиренный вид, откинулся на спинку кресла. Глаза его были устремлены в потолок, казалось, он чрезвычайно озабочен чем-то, весьма далеким от происходящего. Он качнулся, оторвав от пола передние ножки кресла, а затем стал отклонять кресло все дальше и дальше.

Прежде чем кресло сенатора коснулось вделанной в стену кнопки, Армстронг хладнокровно ударил Линдла по затылку. Тело дернулось два раза и сползло на пол. Мириам как-то странно взвизгнула, Клэр спрятала лицо в ладони.

В следующую секунду, показавшуюся вечностью, Армстронг успел перехватить быстрый взгляд Горовица, с угрожающим видом снявшего очки. Но сделать он ничего не успел. Синглтон, только что скуливший от безумного страха, вдруг поднялся во весь свой невеликий рост, в руке у него был револьвер, прежде спрятанный под подушкой кресла. Дрейк бросился на него безоружный.

В холле послышался шум, прогремели два выстрела, громко вскрикнула Мириам, заглушив быстрый топот ног. Армстронг прицелился было в Синглтона, но Дрейк заслонял цель. Опустив револьвер, Армстронг вскочил с подлокотника кресла, резко развернулся на одной ноге, выдернул Вомерсли из объятий одного из агентов Хансена и с размаху стукнул его рукояткой по голове. Вомерсли вскрикнул и мешком свалился на пол.

В холле снова раздался выстрел, за ним еще два. Мириам, открыв рот, начала выделывать какие-то безумные па. Еще один выстрел прогремел уже в комнате, и Дрейк рухнул рядом с креслом Синглтона. Тот отпихнул тело, вскочил на здоровую ногу и, истерично визжа, трясущейся рукой направил револьвер на Армстронга. На секунду Синглтон отвлекся, скосив глаза в сторону одного из агентов Хансена, и это промедление оказалось для него роковым.

Раненый Дрейк толкнул его под колено, опрокинул на пол и вырвал оружие. Прогремел еще один выстрел, и Синглтон вскрикнул, как попавший в капкан зверь. Он судорожно сложился пополам, вытянулся, сложился и снова вытянулся, корчась и извиваясь, прижимая руки к животу.

Лежа на ковре, Дрейк выплюнул сгусток крови и слабым, угасающим голосом выговорил:

— Этот закон… слишком хорош для всяких… проклятых марсиан… око за око… — Он с усилием поднял револьвер и послал пулю позади правого уха Синглтона. — Стоящее дело, — прохрипел он, — стоит делать как следует. — Что-то булькнуло у него в горле. Пальцы, сжимавшие револьвер, разжались, голова откинулась на согнутую левую руку, и он перестал дышать.